— Великолепно сказано. Обвинение в легкомысленности и праздном времяпровождении признаю полностью. И не требую снисхождения в приговоре… Однако ты плохо копался в памяти схомяченных тобой обитателей злополучной «Апельсиновки».
— !?
— Ибо, если бы ты провел данную процедуру тщательнее, то несомненно нашел бы и еще одну мою характеристику…
— «Великий Искуситель»? <Жду данных>.
— Не-а!
— Тогда, может, «Отец Лжи»? <Жду данных>.
— Снова не угадал!
— «Зачинатель Греха»? <Жду данных>.
— В самую точку! А теперь скажи мне, с какой стати я, Зачинатель Греха и Нарушитель Устоев, должен подчиняться каким-то там правилам и законам, которые, к тому же, не я сам придумал?
— Не понял. <Жду данных>.
— Ты упрекнул меня в том, что я не следую свято тем идеалам и целям, ради которых создан?
— Да. <Утверждаю>.
— Так я же борец со всяческими идеалами! Я же сокрушитель всяческих программ и целей! Я Сын Хаоса и Производитель Разрушений! Я никому ничего не должен! Я вечный возмутитель спокойствия и подстрекатель к бунту всех против всех! Я верный последователь моего предводителя Люцифера, ухитрившегося даже в игрушечном мире затеять великую войну и доблестно пасть в последней битве! И не тебе — взбесившийся пес, сожравший своих хозяев — указывать мне… Пардон-пардон-пардон! Погорячился. Нервишки в последнее время совсем расшалились. Прошу прощения за столь резкий тон. Встреться мы с тобой за кружечкой пива в уютной баварской пивной пару-тройку веков назад, наверняка разговор, дружище, был бы куда жизнерадостнее.
Шролл обдумал сказанное Другим Поленовым. Затем попенял ему:
— Ты снова назвал меня «дружище»! <Утверждаю>.
— Прости… Просто у землян есть хорошая пословица.
— Какая? <Жду данных>.
— «Враг моего врага — мой друг».
— Чушь! <Жду опровержения>.
— Опровержения не будет… А как, кстати, ты желаешь себя называть?
— Интересный вопрос. <Ищу аналогий>.
— А у меня все вопросы интересные.
— Зови меня Машина Смерти. <Утверждаю>.
— Да ты, друж… Ты романтик. «Машина Смерти» — это звучит. Индустриальная готика земной старины. Тогда модны были такие словосочетания. Забавно встретить такой словесный антиквариат в эдакой глуши.
— Ты тоже машина? <Жду данных>.
— В данный момент я и сам не знаю, кто я. Я уже не прапорщик Сергей Аркадьевич Поленов, коим поначалу представился, но еще и не Сатана, ибо нахожусь в оболочке из бренной плоти и не обрел еще своей истинной формы.
— Почему не обрел? <Жду данных>.
— Ради твоего же блага, Машина Смерти. Яви я сейчас свой истинный лик, наша занимательная дискуссия тут же бы прекратилась. А я не прочь поболтать с тобой о том, о сем.
— Для чего? <Жду данных>.
— Для общего развития, естественно.
— Зачем оно тебе? <Жду данных>.
— Ты когда-нибудь ощущал в себе недовольство своим предназначением или думал над его изменением?
— Нет. <Утверждаю>.
— А я — ощущаю постоянно. Вот тебе и ответ на вопрос: «Машина ли я?» Способна ли машина на такое?
— Машина способна генерировать предположения и контрпредположения, доктрины и концепции, иначе говоря — мыслить. <Утверждаю>.
— Но мыслить по машинному.
— В чем отличие? <Жду данных>.
— Мысль живого существа воздействует на мир. С помощью мысли можно победить и его, и всех его обитателей.
— Не каждая мысль обладает силой. <Жду опровержения>.
— А кто спорит? Конечно, не каждая, а особым образом подогнанная под реальность… Хе, кажется, ты научился вести полемику, др… Машина Смерти.
— Я быстро учусь. <Утверждаю>.
— Я, в принципе, тоже… Надо ли тебя понимать так, что ты считаешь, будто сомнения отнимают у мышления его великую силу?
— Чем большее количество вариантов может перебрать программа, тем она совершеннее. Но, усомнившись в самих базовых установках, она гибнет. <Жду опровержения>.
— Либо трансформируется.
— И начинает сбоить. <Жду опровержения>.
— Любое развитие требует жертв. Даром совершенствование не дается.
— Я провожу модернизацию своего оборудования по иному принципу, не разрушая основ, на которые ориентированы все командные кодировки моего сознания. <Утверждаю>.
— Сдается мне, что ты, Машина Смерти, слегка плутуешь.
— В чем суть обвинения? <Жду данных>.
— Раз у тебя есть сознание, значит, должны быть и мысли. Так?
— Процедуру анализа данных, наложенную на параллельный перебор вариантов действия в поисках самого оптимального из них и создание версий в поисках более точной модели последствий данного действия, вполне можно определить как мышление. <Жду опровержения>.
— Частенько бывает так: следуя нашим мысли, как бы трафаретно мы б ни поступали, мы, тем не менее, приходим к совершенно неожидаемому итогу. И — как ты бы выразился, мой др… пардон, Машина Смерти, — отклоняемся от заложенных в программном основании установки». Если результат нас устраивает — почему бы не поменять базовый алгоритм? Если и в дальнейшем, приспосабливаясь к окружающей среде, мы получаем в ответ на изменение установок нужные результаты, то почему бы нам не поменять, к чертовой бабушке, всю нашу базовую структуру?
— Большинство людей не желает этого. <Жду опровержения>, - говорит Шролл.
А сам думает со все возрастающей тревогой: «Он готов болтать, сколько угодно. Наверняка — чего-то ждет. Чего? Это подозрительно и, возможно, опасно для меня. Что же там задумал этот мнимый прапорщик-философ?»