Любимые враги - Страница 28

— Насчет первого слова не спорю, господин полковник. А вот второе встречается неоднократно в пяти последних культурах. И обозначает… Разное он обозначает. Это-то и сбило наших землекопателей с толку. По моим данным, чаще всего в кобокских источниках поздних культур «оллом» называли опаснейших врагов, коварнейших союзников или старых противников.

— Что же, по-твоему, выходит, кобонки назвали своего бога Обожаемым Старым Противником?

— Скорее — Любимым Врагом. Кстати, версий насчет враждебности начинки Саркофага среди ученых метрополии немало. Это только наши археологи сразу же успокоились, решив, что наткнулись всего лишь на святилище единого божества, которому поклонялись кобонки. А они, на самом-то деле, рьяно поклонялись духам предков и толпе богов, будучи ярыми политеистами.

— А что считают другие специалисты?

— Разное. Кто-то уверен, что в Саркофаг закачена гигантская гигантская масса наркотического газа, при попадании которого в атмосферу планеты, все ее население моментально успокаивалось. А кто-то предполагает, что кобонки изобрели генератор «лучей счастья» и вытаскивали его, когда приходилось туго. Многие уверены, что Шролл — это робот-защитник, спасающий кобонков в моменты нашествий инопланетных агрессоров.

4

Полковник встал из-за стола. В задумчивости сделал по кабинету несколько шагов. Несколько раз, раскачиваясь, перенес центр тяжести своего тучного тела с пяток на носки. Затем повернулся к прапорщику и спросил:

— А что ты сам думаешь по этому поводу?

— Саркофаг открывали и выпускали Шролла на волю во время межгосударственных войн. После этого следовала страшная бойня, в результате последней из них кобонки перестали существовать совсем. Агрессией из космоса тут и не пахнет. А пахнет войной бывших противников против общего врага кобонков — их Любимого Врага.

— Твой вывод?

— Мы все, товарищ полковник, сидим на бомбе колоссальной мощи.

— Бомба? Литиевая? Или что поновей откопал? — деловито осведомился Василь Петрович.

— Шролл хуже литиевая бомбы! — воскликнул я, ободренный интересом начальника к моим словам. — У него иной принцип атаки! Большая часть его ресурсной базы скрыта не в Саркофаге, а зарыта под землей по всей планете. В Саркофаге — только главный процессор всей этой боевой системы. Дорога каждая минута. Я окончательно разгадал предисловие к кобонковским «Летописям одиннадцати возрождений». Там описано создание Шролла и принцип его функционирования…

Полковник снова заходил по кабинету. На этот раз — менее задумчиво и более нервно. И проговорил:

— Среди специалистов кое-кто думает так же как ты. Кто-то из них назвал Шролла «бронепоездом». Возьмем, допустим, хорошо сохранившиеся изображения второй культуры…

— Это, товарищ полковник, была первая версия этой самообучающейся машины, — перебил я командира. — Она тогда действительно походила на колонну приваренных друг к другу танков. И то — дала шороху наземным городам из первой культуры. После этого кобонки увлеклись подземными укреплениями. Но, уже руша шестую культуру, Шролл научился вести войну и в глубинах планетарной коры.

— Даже если ты и прав, Сеня, то все равно наши чрезвычайники…

— Они, конечно, клянутся, что мощи их защитного экрана вполне хватит для подавления чего угодно?

Полковник тяжело вздохнул. Подошел ко мне. И глядя ему прямо в глаза, спросил:

— Короче, Сеня, чем ты хочешь меня напугать?

— Господин полковник, надо сообщить комдиву об опасности и порекомендовать ему объявлять всеобщую эвакуацию. Затем наша дивизия должна вызвать подкрепление, а до тех пор — всем вместе подняться наверх и бомбить Шролла, чем есть, с орбиты.

— Во-первых, комдив пошлет нас с тобой куда подальше. А во-вторых, Саркофаг уже полчаса как открыт, но ничего страшного не случилось. Пока что наши детекторы ловят высокую концентрацию наночастиц в атмосфере.

— Это не просто наночастицы, — сказал я с отчаяньем в голосе. — Это передовые отряды. Разведка.

— С чего ты взял?!

— Кто другой бы не врубился. А я — так сразу же и просек, поскольку чего-то подобного и ожидал… А еще, господин полковник, надо глянуть данные со спутников. Ими должны быть засечены точки активации подземных модулей Шролла.

Василь Петрович вернулся за свой стол. И связался через свой терминал с дежурным оператором штаба дивизии, запросив сведения, получаемые от спутников-наблюдателей, летящих по стационарным орбитам над Кобо.

— Ого! — вырвалось у меня, когда он из-за спины полковника увидел появившуюся перед тем картинку.

Сам же полковник сжал зубы и помрачнел, увидев великое множество возникших непонятно откуда термически активных точек на поверхности планеты.

В кабинет вбежал испуганный Джангаров и срывающимся голосом доложил полковнику о взрыве энергетических установок, обеспечивающих работу защитного экрана вокруг Саркофага.

Василь Петрович запросил интеллект станции о развитии событий.

Когда тот начал выдавать катастрофические прогнозы развития событий на экран перед полковником, все мы поняли: дело — дрянь.

— Почему не дают сигнал общей тревоги? — задал вопрос полковник — скорее самому себе, чем мне или Джангарову.

— Может, все обойдется, — предположил Джангаров.

«Черта с два!» — подумал я.

Глава 4. Хватит рефлексировать!

1

Я выбежал из штаба.

Над «Апельсиновкой» прогрохотал гром. Со стороны Саркофага полыхнуло ослепительным белым светом. Заревела, словно раненый гигант, сирена тревоги.